На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Главное на сегодня

28 125 подписчиков

Почему США уходят из Ближнего Востока: фактор нефти и китайские крейсеры

Итак, Дональд Трамп объявил о начале вывода американских войск из Сирии, при этом не остановившись перед отставкой министра обороны Джеймса Мэттиса. Это, безусловно, добавит аргументов тем, кто считает Трампа «агентом Кремля» и абсолютно непредсказуемым персонажем. Между тем, действия президента США соответствуют его предвыборным обещаниям и вполне логичны.

Смысл американского присутствия в Джазире (это историческое название Заевфратья) сводился к следующему. Во-первых, разрезать «шиитский полумесяц», потенциальную зону преобладающего влияния Ирана, включающую, не считая южного побережья Персидского залива, Ирак, Сирию и Ливан. В теории это позволяет решить две проблемы второго порядка: а) Блокировать потенциальный экспорт иранских углеводородов через порты Сирии и Ливана (существовал по крайней мере один такой проект) б) Воспрепятствовать проекции силы Тегерана в Левант — на границу с Израилем и не только. Во-вторых, воспрепятствовать доступу Дамаска к нефтяным и газовым месторождениям «Заречья», что затруднит восстановление экономики и стабилизацию «неправильного» режима.

Насколько эти задачи были решаемы и важны? Вся довоенная добыча нефти в Сирии составляла 380 тыс. баррелей в сутки или порядка 18,5 млн. тонн. Без учета себестоимости при $ 60−70 за баррель это $ 1,1−1,2 млрд. Между тем, в Джазире добывалось порядка 70% сирийской нефти. Для Дамаска сумма в $ 300−400 млн. — это уже очень много, но для его спонсоров — это не слишком впечатляющая сумма.

Вопрос «коридора» на запад изначально осложнялся тем, что американским союзникам так и не удалось полностью перехватить контроль над сирийско-иракской границей: попытка наступления из Ат-Танфа на север провалилась. При этом для «углеводородной» блокады он оказался в принципе избыточен: несмотря на «словесные интервенции» Брюсселя, обещающего защитить свои компании от давления Вашингтона в вопросах сотрудничества с Ираном, европейские компании не слишком верят собственным политикам и сворачивают сотрудничество с ИРИ. Так, из проекта освоения газового месторождения Южный Парс, которое по изначальным планам должно было обеспечить наполнение транссирийских трубопроводов, уходит французская «Total».

Что касается проекции силы, то «легкие» соединения КСИР и ракеты Ирана попадали и будут попадать в Сирию вне всякой связи с наличием «коридора». В то же время перспектива появления в Сирии танковых и авиационных армад ИРИ выглядит, мягко говоря, отдаленной. Хотя бы в связи с отсутствием таковых у ИРИ.

Иными словами, присутствие в Джазире для Вашингтона носит почти исключительно престижный характер. При этом оно, во-первых (но не в основных) стоит денег. Фактически Вашингтону приходится содержать не только полуторатысячный контингент, но и формирования СДС, вынужденные контролировать практически оккупированную территорию (Джазира была ядром «халифата»), плюс поддерживать на плаву местную экономику, ситуация в которой в любой момент может осложниться круговой блокадой. Так, 12 февраля Пентагон запросил дополнительные $ 550 млн. Безусловно, суммы для Вашингтона отнюдь не эпические, но их использование не обещает практически никакой отдачи в обозримом будущем.

Во-вторых, и это намного важнее, сотрудничество с СДС выступает перманентным и фундаментальным раздражителем в отношениях с Турцией, небезосновательно утверждающей, что СДС — это производное от РПК, извечного врага Анкары.

В-третьих, как было упомянуто выше, принудительное сосуществование бывших лояльных подданных «халифата» с его врагами, осложненное этническими противоречиями, создает потенциально взрывоопасную ситуацию. Теракты против американских военнослужащих уже были. В совокупности баланс приобретений (отсутствующих) и издержек предельно ясен.

Это тактические соображения. Стратегический фон для них — общее стремление двух последних администраций к снижению военного присутствия на «Большом Ближнем Востоке» и развороту в сторону противостояния с Китаем при параллельной модернизации постепенно утрачивавшей технологическое превосходство армии. Основное занятие Трампа — это достижение стратегических целей Обамы более радикальными средствами. При этом динамика последнего года явно подталкивает США к ускоренной реализации данной стратегии.

Итак, немного истории. Планы американцев перед второй войной в Заливе были просты и предельно откровенны: за $ 50−80 млрд. получить вместо подсанкционного Ирака времен Хусейна марионеточный режим в Багдаде, который будет поставлять на рынок кратно большие объемы нефти (с соответствующими последствиями для цен) и при этом тратить полученные средства не на противостояние с Западом, а на закупку американского оружия. Впрочем, изначально «аборигенам» должно было достаться немного, а конкурентам — практически ничего. Бывший директор Отдела британского МИД по Ближнему Востоку Эдвард Чаплин: «Shell и BP не могут позволить себе не получить долю во имя своего будущего… Мы намерены отхватить большой кусок для британских компаний в послесаддамовском Ираке». Фон «мероприятий» был таков. Добыча традиционной нефти в США прошла пик в 1971-м, и к началу нулевых оказалась на уровне порядка 6 млн. баррелей в день. Вскоре она снизилась еще на 15%. В 2008-м, несмотря на феерический рост цен, добыча составила 5 млн. (минимумы достигали 3,8 млн.).

К 2009-му, однако, выяснилось, что интервенция уже обошлась на порядок дороже ожидаемого, а добыча за шесть лет выросла только на 600 тыс. баррелей в сутки, до уровня 1990 года (3,2 млн.; сейчас Ирак все же добывает 4,78 млн.). При этом Китай из производителя ширпотреба начал трансформироваться в полноценную индустриальную державу, а в США превратилось в значимый экономический фактор то, что на момент вторжения в Ирак было экспериментальной технологией.

Официальной датой начала сланцевой революции считается 2002-й, когда «Девон энерджи» впервые применила для добычи газа комбинацию протяженного наклонного бурения с многостадийным гидроразрывом. В 2009-м добыча газа в США превысила российскую. Сланцевая нефтедобыча появилась на сцене несколько позже.

Добыча сланцевой нефти, составлявшая в 2000-м лишь 200 тыс. баррелей в сутки, к началу 2010-го выросла до 1,4 млн. В первом квартале 2015-го добыча стала еще вчетверо больше: 5,5 млн. Нетрудно заметить, что параллельно резко снизилось количество американских войск на «Большом Ближнем Востоке».

2015−2016 гг. были не лучшими для сланцевой отрасли, однако рост цен быстро вывел ее из ступора: в начале июля 2017-го года сланцевая добыча достигла 6 млн. Тем не менее, до середины 2018-го денежный поток в отрасли оставался отрицательным, роста численности рабочей силы и инвестиций в 2017-м также не происходило. Однако, как было отмечено выше, с середины года отрасль стала приносить деньги. Как итог, к концу года добыча сланцевой нефти превысила 8 млн. баррелей в сутки и ожидается, что быстрый рост продолжится дальше.

Между тем, пока «Большой Ближний Восток» становится все менее значим для Вашингтона, «Очень Большой Дальний Восток» не устает о себе напоминать. Как один из примеров, за 2018-й в Китае построено 11 корветов, фрегат и 6 эсминцев. С китайской точки зрения. С американской и уже общепринятой, речь о трех эсминцах и трех ракетных крейсерах — «проект 55» с его 12 тыс. тонн водоизмещения уступает по размерам только такому очень условному эсминцу, как «Зумвальт» и больше подавляющего большинства «титульных» крейсеров.

Иными словами, Белый дом при нынешней администрации будет упорно минимизировать свое присутствие на «Большом Ближнем Востоке», что, естественно, никак не отменяет демократических бомбардировок.

Евгений Пожидаев

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх